В юбилеи принято говорить о достижениях, подводить итоги, намечать перспективы. Но 55 лет для города – это невероятно мало. Вот для отдельного человека…! Однако наш Обнинск, как и другие города, создают люди. «Город – единство непохожих», — сказал Аристотель. Непохожесть в творчестве – главнейшая черта. А мы сейчас как раз и хотим поговорить об этом, обратившись к книгам.
Сегодняшний наш разговор — о творчестве нашего земляка Михаила Щербакова. Те, кто еще не слышал его авторских песен, могут сделать это, воспользовавшись сервисом сайта вконтакте поиск. Кстати, таким образом можно найти много музыкальных произведений, добавленных пользователями этой социальной сети.
Михаил Щербаков. Тринадцать дисков: Тексты песен. – М.: Время, 2007.
Этот сборник читальному залу центральной библиотеки наконец-то удалось найти и приобрести в свои фонды, поэтому не будем думать, что хорошая книга сегодня – лёгкая добыча. Итак, полистаем… Родина Михаила Щербакова – Обнинск и авторская песня. Только вместо ожидаемой консолидации слушателей-единомышленников вокруг общего костра в песенных миниатюрах Михаила присутствует иное настроение – одиночество художника. И хотя юношески трогательная «Колыбельная» переходит из концерта в концерт, мы знаем и другого Щербакова. В книге собрано написанное за четверть века, и это даёт возможность разобраться в иронической песенной стихии автора.
Тема обособленности, разочарования, надмирности заставляет поэта ходить по краю. К счастью, ему хватает вкуса и меры этого края не переступать. Он танцует « меж бумажных крыш и башен», и его спасает самоирония, рефлексия, культурные тылы.
Спроси меня, зачем еда несладкая,
Зачем вода из крана не всегда?
Зачем зима, зачем погода гадкая
И темнота зовёт «иди сюда»?
Зачем в ушах какая-то перкуссия,
Повсюду хлам, окурки, чешуя?
Что довело планету до безвкусия?
Спроси меня, тебе отвечу я.
Он более всего пишет о всесилии слова, уповает на это, хотя и уверен, что волшебство и драма, всесилие и бессилие – одновременны. Суть в том, что иллюзия искусства совершается в некой рамке. Отсюда и его любимая метафора – кинематограф. Именно у Щербакова сам кинематограф становится предметом поэтической рефлексии. Бессилие иллюзии, творящейся в рамке искусства, не в том, что она остаётся безответной или погаснет вместе с лучом кинопроектора, а в том, что оно, искусство, не в состоянии преодолеть смерть. Тема смерти – сквозная у Щербакова. Отсюда – сочувствие «маленькому человеку», верность русской литературе, которую ему привили в обнинской школе.
При чтении М.Щербакова возникает ощущение особой лёгкости авторского стиля. Это создаётся редким лексическим и синтаксическим богатством, отличающим тексты поэта. На фоне современного жаргона и бедного синтаксиса творчество Михаила выглядит неожиданным оазисом. Вот это и называется изящным стилем. Богатство языка и пластичность воображения, экспрессивные эпитеты делают книгу «Тринадцать дисков» заметным явлением современной литературы. В ней и лирические персонажи обещают изучить язык античных богов, «его хрустальные слова и золотой мотив».
Вода, в которой, как тростник, архипелаг пророс,
Блаженством нас не одарит, но не казнит зато.
Она без крови горяча и солона без слёз.
Ей не помеха наша жизнь. Ей наша смерть – ничто.
Здесь тема гармонии соединяется с образом воды, важнейшим для автора. Как такая поэзия очистительна! Порадуемся за нашего земляка, живущего ныне в столице и не затерявшегося в ней.