Театр Бесковой к 9 мая предлагает обнинцам спектакль «Наша кухня» — о войне и мире, беззаветной любви и генетической памяти поколений.
«Я очень люблю людей и поэтому пишу о том, что если каждый из нас, живущих на этой маленькой планете, начнёт с себя, задумается о себе и попробует изменить этот мир, он станет чище и светлее», — так представляется на своем сайте автор пьесы, малоизвестный пока, но безусловно одаренный, писатель Майя Леонидовна Тараховская. Это наша современница, которая родилась на Украине, в маленьком городке Изяслав Хмельницкой области, 15 августа 1963 года, в обычной еврейской семье. Для нее война не только история, память о погибших родных, но, как и для многих советских людей, генетическая память народа. И, как многие из нас, она боится, что для нынешнего поколения эта память может стать пустым звуком.
На данный момент осуществлено всего около двадцати постановок пьесы, в том числе профессиональными театрами от Оренбурга до Челябинска. Теперь в географии постановок Тараховской появился и Обнинск. Пьеса берет за живое, и это разглядел директор ГДК, театральный режиссер по образованию Виталий Сергеевич Пикалов, предложивший ее «бесковцам».
Война — это всегда горе. Это всегда боль и вечная память. «Наша кухня» — пьеса о судьбе двух женщин, переживших войну. Только любовь и сострадание, умение принять чужую боль, как свою собственную, могут помочь пережить горе матери, жены, сестры.
Пьеса о трёх войнах; действие происходит на старой общей кухне полуразвалившегося дома, который готовят под снос. Вся жизнь двух женщин — одна из которых русская, другая — еврейка — проходит на этой кухне. И весь мир для них — старая общая кухня, которая является символом ушедшей эпохи.
Для исполнительницы роли Цили Людмилы Жарской эта роль – еще одно обращение к военной теме. Дебютировав в роли Жени Камельковой в спектакле «А зори здесь тихие», она за долгие годы в театре не раз возвращалась к теме войны. И вот теперь в ее судьбе еще одна история той страшной войны, история войны глазами еврейки, чудом выжившей после расстрела. В исполнении Жарской немного взбалмошная, добрая Циля удивительно теплая и трогательная. «Не замкнуться в своем огромном горе, а выжить, помогая другим», — такой увидела актриса и режиссер себя в этой роли. И она выжила, став по-настоящему родной детям своей соседки. «Господи, Боже мой, удостой меня быть орудием мира Твоего, чтобы я вносил любовь туда, где ненависть, чтобы я прощал, где обижают, соединял, где есть ссора, чтобы говорил правду, где господствует заблуждение, чтобы возбуждал надежду, где мучает отчаяние, чтобы вносил свет во тьму и возбуждал радость там, где горе живет», — слова этой древней молитвы удивительно перекликаются с тем, что стало смыслом жизни Цецилии. Работа Жарской в спектакле — очень искренняя, глубокая.
Роль Мани для одной из старейших актрис театра Зои Новиковой стала сложным душевным испытанием. Еще раз, после дударевского «Порога», ей приходится переживать на сцене гибель сына, и, оставаясь верной себе, она полностью погружается в образ. И, как удар в сердце, финальная сцена, переворачивающая душу.
Настоящим прорывом для молодой актрисы Ирина Пахомовой стала роль Эли: перерождение из легкомысленно порхающей по жизни молодой женщины в настоящую дочь своих двух матерей – Мани, родной матери и мамы Цили, с которой у нее поначалу сложились непростые отношения, но которая очень многое сделала для ее взросления. Та мудрая, немолодая бабушка в конце спектакля – это уже совсем другой человек, путь к которому начался с того дня, когда Циля (Жарская) открылась ей в том, что утаила от Мани смерть сына. Пахомова изящная, словно статуэтка, новогодняя Снегурочка – «прыгнуть» из подобного амплуа в роль такого плана было очень непросто. И предложенная режиссером мизансцена, где Эля бьет Цилю, как ребенок защищаясь от жестокости утраты, далась Пахомовой непросто. Каждый раз после репетиции она бегала к «Циле»: «Простите, Людмила Павловна, что я вас ударила…» Мучилась, разрываясь между театральным действом и личным отношением к коллеге. А перед премьерой вдруг все стало на свои места, и роль пошла. Кстати, для младшей Пахомовой (дочери Ирины — Маши) введение в образ прошло не в пример органичней, известно ведь: детей и животных переиграть нельзя, они просто верят тому, что делают.
… Кажется, что история, которая прозвучит 6 мая со сцены ГДК – абсолютно женская. Может, потому, что спектакле отсутствуют мужские персонажи, потому, что местом действия является исконная женская вотчина – кухня, где проходит практически вся наша жизнь, а вернее всего потому, что дающие новую жизнь, извечно обречены на страх за детей. Задумайтесь: с 1945 года в мире было всего 26 мирных дней, все остальное время на Земле шли войны, войны, войны, где гибли чьи-то дети. Это им зажигает режиссер в конце спектакля Вечный огонь и как наказ всем нам — юная правнучка Мани (Маша Пахомова) просит бабушку научить всех жить. Без войны.
Валерия Ландау