В России всего три компании, которые создают тренажёры для отработки нестандартных ситуаций на атомных электростанциях. Одна из них – «Моделирующие системы» — находится в Обнинске. Мы поговорили с директором «Моделирующих систем» Валерием Левченко о том, с какими результатами компания заканчивает этот непростой «ковидный» год.
Корр.: Как для вашей компании прошёл 2021 год? Удалось ли осуществить задуманные проекты?
Левченко: Наш продукт — тренажерные системы для АЭС — изготавливается очень долго, от года до нескольких лет. Только на изучение документации может уйти месяц. Поэтому каждый наш проект – это бег на длинную дистанцию. И, как правило, мы не можем сказать накануне Нового года красивую фразу: «В этом году мы сделали столько-то проектов». Мы можем говорить только о том, что удалось завершить начатое пару-тройку лет назад. Или перейти с одного этапа на другой.
Например, сейчас мы завершаем разработку модели электорцеха для АЭС Бангладеша и почти завершили так называемый стенд – полную копию блочного щита управления для исследовательского реактора в Боливии. Это небольшая по мощности реакторная установка, которая имеет двойное назначение: служит тренажёром для специалистов атомной электростанции и может использоваться для исследований.
Корр.: Вы говорите – служит тренажёром для сотрудников. То есть начинающие специалисты могут обучаться на этом стенде?
Левченко: Для начинающих это слишком дорогая игрушка. Стендом будут пользоваться опытные сотрудники для поддержания квалификации. С помощью нашего оборудования можно отрабатывать аварийные и нештатные ситуации, ничем не рискуя. Мы создаём как бы двойник оборудования, но без мощной начинки.
Корр.: Ваши заказчики – Боливия, Бангладеш, другие страны. Как специалисты из Южной Америки и Южной Азии выходят на небольшую обнинскую компанию?
Левченко: Они не напрямую заказывают у нас, а через более крупные организации: госкорпорацию «Росатом» или НИИАР – Научно-исследовательский институт атомных реакторов, который находится в Димитровграде.
Корр.: Ваша компания не единственная, которая изготавливает «умные» тренажёры. Вы чувствуете конкуренцию? И как удаётся сохранять свои позиции на рынке?
Левченко: Конечно, у нас есть конкуренты. Но их немного. Всего три компании занимаются таким же делом.
Корр.: Почему так мало?
Левченко: Во-первых, потому что наше оборудование нужно только атомным электростанциям, а не в каждый дом. А, во-вторых, мы разрабатываем очень специфический, сложный продукт, который требует работы многих высококвалифицированных специалистов. Рынок ограничен и спросом, и сложностью товара.
Корр.: Зато, наверное, такой рынок стабилен?
Левченко: Не очень. Поскольку основной заказчик – государство той или иной страны, наша работа зависит от политической ситуации в этой стране. Например, сотрудничество с Боливией растянулось на три года из-за государственного переворота. Пока они пришли в себя и всё наладили, мы были вынуждены ждать.
Корр.: А заказы от России вы получаете?
Левченко: Конечно. Сейчас мы работаем над проектами для МБИР (многоцелевого быстрого исследовательского реактора) – совершенно новой установки, которая строится в Димитровграде.
Корр.: Многие бизнесы пострадали от пандемии. Как вы переживаете эту ситуацию?
Левченко: С одной стороны, год был непростой, но, с другой стороны – не сложнее, чем предыдущий. И в принципе каждый год проходит не без проблем. Наша компания имеет статус малого предприятия, но государственную поддержку мы не получаем, потому что не относимся ни к туризму, ни к ресторанному бизнесу, чьи потери, видимо, более очевидны. При этом в глобальном смысле сбои в экономике сказываются и на нас в том числе. Но мы не жалуемся и продолжаем работать. Меня больше волнует то, что специалистов нужной квалификации в Обнинске всё меньше. И нам приходится искать сотрудников в других городах.
Корр.: А почему так? Ведь у нас есть ИАТЭ НИЯУ МИФИ, ФЭИ. Разве там нет людей?
Левченко: Старшее поколение постепенно уходит, а молодые специалисты… Это очень большая проблема. Раньше в ФЭИ была аспирантура и два диссертационных совета, и в ИАТЭ был диссертационный совет. Сейчас в ФЭИ аспирантуры нет, и в городе нет ни одного диссертационного совета. Молодым учёным негде готовить и защищать диссертации. Откуда браться кадрам высшей квалификации? А нам нужны специалисты очень высокого класса – не просто инженеры, а кандидаты и доктора наук. Разумеется, многие молодые люди, которые идут в науку, уезжают в Москву и за рубеж, где больше платят и больше возможности для самореализации. И здесь мы поделать ничего не можем. Проблема социального положения учёного не только в Обнинске, но даже в столице, — это отдельная большая тема. Разносчик пиццы получает 90 тысяч рублей в месяц. Научный сотрудник в среднем зарабатывает столько же. Но путь его к этому рабочему месту был в тысячу раз сложнее. И, увидев этот расклад, молодые люди задумываются.
Корр.: Так можно и без учёных остаться…
Левченко: К счастью, наукой занимаются не только из-за денег. Есть потомственные учёные, есть фанаты своего дела, есть те, кто одарён особым строем мышления. И такие люди будут всегда. Но материальное благополучие, хорошие базы для работы и перспективы им бы тоже не повредили.
Екатерина Задохина