Великая Отечественная война выпестовала плеяду талантливых полководцев, командовавших армиями и фронтами. Из этой плеяды наиболее выдающимися без излишней скромности можно назвать маршалов Советского Союза Г. Жукова и К. Рокоссовского. Однако в последние годы в различных публикациях, воспоминаниях военачальников, среди ветеранов Великой Отечественной войны эти два полководца противопоставляются друг другу. И мне кажется, совершенно незаслуженно.
Почему в таком порядке расставлены их имена? Так сложились их судьбы. И от этого никуда не уйдёшь.
Феноменальная карьера Г. Жукова началась в первых числах июня 1939 года. Решением наркома обороны К.Е Ворошилова комкор Жуков командируется в Дальневосточный Военный Округ (ДВО), где возглавил группировку войск Красной Армии и Монгольской Народной Республики (МНР). Разгромив войска милитаристской Японии, вторгшиеся на территорию МНР у реки Халхин-Гол, бывший комкор, вскоре становится командующим Киевским Военным Округом (КВО), затем – начальником Генерального Штаба.
В тридцатые годы карьерный рост К. Рокоссовского шёл последовательно – командир-комиссар 7-й Самарской кавдивизии (в ней командиром одного из полков служил
Г. Жуков), командир 15-й отдельной Кубанской кавдивизии, командир 5-го кавкорпуса. В августе 1937-го года был арестован и с 17 августа содержался во внутренней тюрьме УГБ НКВД Ленинградской области.
Из воспоминаний Рокоссовского: «Били… Вдвоём, втроём, одному-то со мной не справиться! Держался, знал, что если подпишу – верная смерть»
Во время пыток Рокоссовскому выбили 9 зубов, сломали несколько рёбер, отбили молотком пальцы ног. Чтобы морально его сломить, тюремщики дважды инсценировали расстрел. 22 марта 1940 года Рокоссовского освободили из-под стражи «в связи с прекращением дела».
Выйдя на свободу, Рокоссовский возглавил 5 кавкорпус в КВО. За время, когда он сидел в тюрьме, его бывший подчинённый Жуков вырос до генерала армии, командующего военным округом. А сколько потенциальных Жуковых и Рокоссовских не состоялось. «И кто может сказать, какие стратегические потенции оказались похороненными в застенках и лагерях».
«Весьма тяжкие последствия, особенно для начального периода войны, имело… то обстоятельство, что на протяжении 1937 – 1941 годов в результате подозрительности Сталина, по клеветническим обвинениям истреблены были многочисленные кадры армейских командиров и политработников. На протяжении этих лет репрессировано было несколько слоёв командных кадров, начиная буквально от роты и батальона и до высших армейских центров, в том числе почти полностью были уничтожены те командные кадры, которые получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке».
Н. Хрущёв. Из доклада «О культе личности».
Ах, Никита Сергеевич! Какие клеветнические обвинения и доносы? Вы знали, что это – целенаправленная компания-преступление, в которой, вольно или невольно, участвовали и вы.
По данным генерал-полковника Волкогонова с мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. в армии подверглись репрессиям 36761 человек, на флоте – более 3 тысяч человек. Особенно большой количественный урон понёс высший командный состав армии. Были расстреляны или подвергнуты репрессиям: из 5 маршалов – 3, из 5 командармов I ранга – 3, из 10 командармов II ранга – 10, из 57 комкоров – 50, из 186 командиров дивизии – 154, из 456 командиров полков – 401. Такова армейская жатва, выполненная заплечных дел мастерами по решению главы партии и государства. Под этими расстрельными решениями по уничтожению армейских кадров расписывалось ближайшее окружение Сталина – члены Политбюро и высшее армейское руководство. Все боялись оказаться в немилости у «отца народов». Вся страна пребывала в «Ежовых рукавицах».
Как складывались отношения двух полководцев в начальный период войны?
Известно, что в освобождении Рокоссовского приняли участие начальник Генерального Штаба Б. Шапошников и Г. Жуков. По этому вопросу они лично обращались к
И. Сталину.
Г. Жуков по доброму относился к бывшему сослуживцу. Ценил его талант и ставил в пример другим, нерадивым военачальникам. Однако Жуков был непреклонен, когда решение принималось без согласования с ним. В качестве примера можно привести эпизод в сражении под Москвой.
Действуя в соответствии с планом «Волжское водохранилище» войска вермахта пытались осуществить прорыв обороны наших войск на Волоколамском направлении у Истринского водохранилища. Здесь занимала оборону 16-я армия, которой командовал Рокоссовский. Вспоминает командарм:
«Само водохранилище, река Истра и прилегающая местность представляли прекрасный рубеж, заняв который заблаговременно, можно было организовать прочную оборону, притом, небольшими силами».
С предложением вывести войска 16-й армии на истринский рубеж К. Рокоссовский обратился к командующему фронтом. Тщательно обдумав предложение командующего 16-й армии, Г. Жуков дал отрицательный ответ.
Возможно, с точки зрения командарма, это было бы правильным решением, но с точки зрения командующего фронтом – нет. Фланги 30-й и 5-й армий, испытывавшие давление противника, были бы оголены. Если бы 16-я армия вышла на новый рубеж, возникла угроза окружения этих армий с дальнейшими неблагоприятными последствиями. Потому Жуков не согласился с предложением Рокоссовского. Командарм 16-й тогда обратился непосредственно к начальнику Генерального Штаба Б. Шапошникову. Тот санкционировал отвод войск, не уведомив об этом Жукова.
Узнав об этом, командующий фронтом немедленно отправляет телеграмму Рокоссовскому: «Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать. Генерал армии Жуков».
В дальнейшем, в ходе войны продолжался карьерный рост и К. Рокоссовского: он умело руководил вверенными ему войсками. Командовал Брянским, Донским, Центральным, Белорусским, 1 и 2 Белорусскими фронтами. В 1944 году ему было присвоено звание маршала Советского Союза. В 1949 году правительство Польской Народной Республики присвоило звание маршала Польши. И всё же И.Сталин придерживал талантливого полководца на коротком поводке. Такого доверия как к Г. Жукову, к нему не было. Почему? Ответ на этот вопрос очевиден. Помимо всего прочего – К. Рокоссовский – этнический поляк. А поляков Сталин не любил.
В сентябре 1944 г., пройдя за 40 дней напряженных боев 700 километров, форсировав несколько рек, войска 1-го Белорусского фронта, которым командовал К. Рокоссовский, вышли к Висле. На ее западном берегу были захвачены три плацдарма, а на правом взята Прага — предместье Варшавы. Вторая танковая армия вошла в это предместье. Однако наступление застопорилось, и танковая армия отошла назад. В это время в польской столице, начиная с 1 августа, началось антифашистское восстание. Советские войска и Первая Польская армия не смогли прийти на помощь восставшим варшавянам. Причины этого — предмет многолетних споров военных историков. Сам Рокоссовский объяснял сложившуюся ситуацию так: «Я в бинокль рассматривал город своей юности, где продолжал жить единственный родной мне человек — сестра. Но видел одни развалины. Войска были измотаны, понесли, конечно, немалые потери. Необходимо было получить пополнение, подвезти большое количество боеприпасов, создать резервы. Без этого ни о каком наступлении через Вислу не могло быть и речи. Но мы помогали восставшим всем, чем могли: с самолетов сбрасывали им так необходимые нам самим продовольствие, медикаменты, боеприпасы. За две недели было сделано пять тысяч вылетов. Высадили через Вислу крупный десант, но он успеха не имел и, понеся значительные потери, отошел на восточный берег». По признанию маршала, ни от руководителя восстания главнокомандующего Армии Крайовой Т. Бур-Коморовского, ни от польского эмигрантского правительства никакой информации о готовящемся восстании не поступало. И в дальнейшем с их стороны не было попыток связаться с советским командованием и скоординировать совместные действия. Когда же Рокоссовский послал к Бур-Коморовскому для связи двух офицеров-парашютистов, он не пожелал их принять. На обратном пути офицеры погибли. Не пытался он связаться и с нашим десантом. 2 октября гитлеровцы подавили восстание. Погибли 200 тысяч поляков. Варшава была полностью разрушена.
12 октября 1944 г. состоялось решение Ставки, в соответствии с которым командование 1-м Белорусским фронтом Константин Константинович передал Г.К. Жукову, а сам принял войска 2-го Белорусского фронта. По признанию Рокоссовского, это было столь неожиданно, что он сгоряча даже спросил Сталина, чем объяснить такую немилость — перевод с главного направления на второстепенный участок? На заданный Сталину вопрос он получил следующий ответ: тот участок, на который его переводят, не относится к второстепенному, а входит в общее западное направление, на котором будут действовать войска трех фронтов: 2-й Белорусского, 1-го Белорусского и 1-го Украинского. Обида не только на вождя, но и на своего давнего сослуживца, долго не оставляла его. По собственному признанию Георгия Константиновича, с тех пор их отношения были уже далеко не такими дружескими и сердечными, как раньше, за что вину он возлагал на Сталина, который по мере приближения конца войны все больше «интриговал между маршалами — командующими фронтами». Все это, без сомнения, добавило рубцов на сердце маршала. Не довелось ему и реабилитироваться перед самим собой, когда в Ставке, наконец, был утвержден его план наступательной операции, предусматривавшей освобождение Варшавы. Вновь, как это часто случалось в судьбе Константина Константиновича, в дело вмешалась «большая политика» или, скорее – глупость: почему не дать полководцу принять участие в освобождении столицы своей малой родины — Варшавы, а затем — перемещать на другой участок? Нет, это была уже не политика, как и в случае назначения К. Рокоссовского министром обороны ПНР, когда значительная часть, а, возможно, и большая часть населения Польши не приветствовала назначение советско-польского маршала на эту должность. В этой должности в Варшаве он пребывал как «чужой среди своих». Уже после войны, пребывая в Москве в круге семьи, дочь спросила его: «Папа, почему ты постоянно держишь оружие при себе?» Действительно, Константин Константинович никогда не расставался с личным оружием. Ложась спать, он пистолет располагал у изголовья. На вопрос дочери он ответил следующее: «Если снова придут за мной, я живым им не дамся». Дважды вынести такое человеку не под силу. Не был ли он «своим среди чужих?». Нет, в Советской стране он был своим среди своих. Советские люди с глубоким уважением и признательностью относились к маршалу Советского Союза. Тем, кому пришлось служить вместе с ним в годы войны, безмерно любили полководца.
У Красной площади стоит памятник Г. К. Жукову. Памятник К. Рокоссовскому только изготавливается. Конную статую полководца скульптор В. Суровцев предлагает установить на одноимённом бульваре – бульваре Рокоссовского в Москве. Уже выполнен эскиз, изображающий маршала на параде Победы.
Владимир Вареник