14 октября после 9-летней паузы в России вновь пройдут губернаторские выборы
Андрей Борисов
Если не произойдет чего-то экстраординарного, они должны состояться в четырех регионах: Амурской, Белгородской, Брянской и Новгородской областях. Для начала немного, особенно если учесть, что с декабря 2011 г. по май 2012 г. губернаторы были заменены более чем в 20 регионах, и вопрос о выборах в них отодвинулся до 2017 года. Осенние выборы выглядят «пробным шаром», который должен показать, насколько новая система работоспособна. Этим, видимо, объясняется и подбор «экспериментальных площадок» (ведь губернаторов могли просто поменять и в этих четырех областях): выбраны маленькие, но при этом очень разные области. Амурская – удаленная область с очень специфическими условиями «на китайской границе». Брянская – в прошлом одна из самых «красных» и хозяйственно неблагополучных областей. Новгородская – с опытом демонтажа режима губернатора Прусака, одного из самых коррумпированных региональных режимов в России. Наконец, Белгородская – экономически благополучная и стабильно растущая область с губернатором, возглавляющим регион с 1993 года (опыт выборов на Белгородчине, конечно, для Калужской области будет наиболее интересен).
Среди политических реформ последнего времени закон о выборах губернаторов стоит особняком. Политическая жизнь российских провинций очень обособлена от столичной, и введение прямых губернаторских выборов было не ответом на московские зимние протесты, а непосредственной реакцией властей на результаты выборов в Государственную Думу 4 декабря 2011 года и неудовлетворительные результаты «Единой России». Вертикаль власти, которая была выстроена после Беслана, требовала от назначенного губернатора, прежде всего, безусловной лояльности перед Центром – в обмен на относительную «свободу рук» в делах региона. С точки зрения Центра, эта лояльность включала в себя и обеспечение в регионе необходимых Центру результатов выборов – как думских, так и президентских. Что должно было требовать от губернаторов постоянной работы с населением регионов. Однако губернаторы, озабоченные перспективой своих переназначений, трактовали лояльность иначе – как личную преданность, обеспечивавшую внесение кандидатуры на следующий срок. Вопрос о выборах начинал их волновать только в период избирательной кампании.
Более того, существовавшая система заставляла губернатора ориентироваться на оценку своей работы исключительно Центром (а не населением региона) – со всеми следующими отсюда выводами. Вертикаль власти явно оказалась с дефицитом обратных связей. 11 декабря 2011 года показало, что эта ситуация стала нетерпимой. Соответственно, главной задачей введения губернаторских выборов является выстраивание системы обратных связей. Обратных связей с кем? На поверхности лежит ответ: обратных связей с населением. Но не надо переоценивать значимость мнения жителей регионов в политической системе России. Да, недовольство на местах – это плохо, это чревато местным кризисом, но на ситуацию в столице это повлияет очень мало. Поэтому обратная связь с населением выстраивается очень просто: надо дать населению возможность проголосовать за или против тех, кого ему предлагают. И сделать выводы из количества «против»… Иное дело – обратные связи с региональными элитами. В отличие, в общем, от пассивного населения, местные элитные группы весьма активны в отстаивании своих интересов. И весьма жестко конкурируют друг с другом. Соответственно, именно местные элитные группы (прежде всего бизнес, но не только он) заинтересованы в том, чтобы их мнение учитывалось в местных политических раскладах.
Система, выстроившаяся после 2003 года, делала это неудовлетворительным образом. Во-первых, губернаторская власть контролировала практически все контакты с Центром. Во всяком случае выстроить такие контакты в обход губернатора было непросто, а само такое выстраивание зачастую рассматривалось как нелояльность по отношению к губернатору. Во-вторых, губернаторы имели возможность выстраивать местные политические режимы и ломать сопротивление оппозиционных элитных групп – при лояльности губернатора Центр на такое смотрел сквозь пальцы. Это оборачивалось не только недовольством части местных элит, но и ухудшением социально-экономической ситуации в регионах из-за снижения региональной экономической эффективности, что чревато не только внутриэлитным недовольством. По сути, единственной публичной площадкой для предъявления своих интересов у местных элитных групп оставались региональные и местные представительские органы. Вот на это обстоятельство прошу обратить особое внимание. Критики закона о губернаторских выборах говорят о его «недемократическом» характере, и в связи с этим к месту и не к месту поминают «фильтры» – «президентский» и «муниципальный». Принято считать, что власть вводит эти «фильтры», потому что боится неприятных для себя кандидатов на губернаторских выборах и сделает все для того, чтобы предотвратить их появление. Но это – половина правды.
«Муниципальный фильтр» (кандидат в губернаторы должен будет предварительно заручиться поддержкой 5 – 10% депутатов муниципальных собраний региона) – это попытка построить и институциализировать площадку для разговора с местными элитами. Для начала Центр хочет лучше понимать, что происходит в регионах, и иметь возможность воздействовать на происходящее помимо губернаторов. Это – основной смысл затеваемой реформы. И роль муниципальных и региональных представительских органов в раскладе отношений «Центр – регионы» будет только возрастать. В заключение несколько слов о том, чем чреват закон для Калужской области. Полномочия губернатора А.Д. Артамонова истекают в 2015 году. Сегодня он является не просто популярным, а безальтернативным региональным лидером, способным выиграть губернаторские выборы у любого соперника. Против него, конечно, играет возраст, но новый закон дает возможность «начать сначала» и отсчитывать два срока от выборов 2015 года. У нынешней администрации есть возможность подготовиться к выборам в 15 году, учитывая опыт избирательных кампаний в регионах в 2012 -14 годах. А в то, что местные недовольные окажутся столь организованными, что сумеют договориться и выстроить единую контригру, я не верю. Да и согласовательно-переговорные площадки создаются в том числе и для того, чтобы «договариваться по частям».