Как только заалеет рябина, на память приходят стихи Марины Цветаевой. Преображается Таруса в ожидании гостей. Ежегодно со своими букетами мы направляемся к камню, «где хотела бы лежать Марина Цветаева», к памятнику, недавно выросшему над Окой, в Дом культуры на Цветаевские чтения… Да, на Калужской земле, где она оставила свой след, — дни Марины. Какое счастье, что у нас есть такой Поэт! Как важно собирать по крупинкам что-то новое! Давайте обратимся к журналам!
Письма Ю. П. Иваска, П. П. Сувчинского и В. А. Трейл о Марине Цветаевой // Звезда, 2011, №7.
Эта публикация Ирмы Кудровой, автора одной из первых серьёзных книг о Марине Ивановне – «Вёрсты, дали…» (М., 1991), ждала своего часа около сорока лет. Именно столько времени ушло на поиск людей, так или иначе близких Марине Цветаевой. Ирма Викторовна встречалась с ними в Москве, Ташкенте, Коктебеле… Но со многими личные встречи были проблематичны, ибо в доперестроечные годы она не имела возможности выезжать за границу. Так возникла переписка с теми, кто знал и общался с Цветаевой в эмиграции. Крупицы фактов и вполне субъективных впечатлений были бесценны для работы над максимально правдивым образом не только Поэта, но и личности. Для настоящей публикации отобраны письма пока что трёх корреспондентов, чьи имена вынесены в заголовок.
Юрий Павлович Иваск (1907 – 1986) – русский поэт, критик, мемуарист. С 1920 г. жил в Эстонии, с 1944 г. – в Германии, в 1949 г. уехал в США. Преподавал в нескольких американских университетах, получил звание профессора и кафедру русской литературы в Массачусетском университете. В 1977 г. вышел в отставку. Он – автор ряда статей о творчестве М. Цветаевой и нескольких посвященных ей стихотворений. Иваск переписывался с Мариной в 1930 – 1939 гг., встречался с ней в декабре 1938 г. в Париже. В письмах к Ирме Кудровой он называет магистральной линией творчества Цветаевой лирическую биографичность, а второстепенной – материнство. Попутно характеризует Мандельштама, Пастернака, Ахматову, сравнивая их произведения с Мариниными… И очень интересуется Новеллой Матвеевой, чей голос пленил его издалека. Приводит свои строфы, посвящённые Цветаевой. Короче, чтение интересное…
Второй адресат, Пётр Петрович Сувчинский (1892 – 1985), – музыковед, культуролог, философ, публицист. Он – один из основателей и лидеров евразийского движения, совместно с мужем Цветаевой, Сергеем Эфроном, издавал журнал «Вёрсты» и еженедельник «Евразия», в которых принимала участие и Марина. Некоторое время она была очарована яркой личностью Сувчинского, сохранился ряд её писем к нему. Впоследствии он отошёл от политики. Письма, которые приводятся здесь, написаны по-французски и даны в переводе И. Комаровой.
Третий адресат, Вера Александровна Трейл (1906 – 1987), — дочь видного русского деятеля А.И.Гучкова, первая жена П.П.Сувчинского, близкий друг Д.П.Святополк-Мирского. С Цветаевой познакомилась в Париже в 1926 г., позже больше дружила с Сергеем и Ариадной Эфрон. Сподвижница Сергея Яковлевича по работе в советских спецслужбах во Франции. В 1936-37 гг. около года пробыла в СССР, встречалась, в частности, с Н.И.Ежовым. Во время войны была интернирована в немецкий концлагерь, откуда бежала и с 1941 г. жила в Англии. Разочаровалась в советских идеалах, занималась журналистикой.
Её письма о Марине Цветаевой представляют особый интерес, поскольку она аргументирует свои предположения о самоубийстве в Елабуге. Как и Анастасия Ивановна Цветаева, сестра Марины, главную причину трагедии Вера Александровна видит в Муре (Георгии Эфроне). Впрочем, прочтите сами…
Л.Н.Гумилев – А.А.Ахматовой: Письма, не дошедшие до адресата // Знамя, 2011, №6
Так уж сложилось, что две великие женщины, два Поэта, — Марина и Анна, хоть и не шли по жизни рука об руку, вечно упоминаются рядом. Ну, да, сводит и само время, и мощь таланта, и бремя… Однако принято считать судьбу Анны Андреевны, как бы выразиться помягче, более благополучной, что ли. По крайней мере хоть руки на себя не наложила!
Публикуемые письма Льва Гумилёва к матери из личного архива Э.Г. Герштейн (1903 –2002) позволяют заглянуть в бездну того трагического непонимания, которое безусловно сократило жизнь А.Ахматовой и бросило тень на её творчество. Поддавшись минутному порыву и позволив себе на каком-то этапе поверить в то, что мать ничего не сделала для его освобождения, Лев Николаевич в дальнейшем жил с этим убеждением в неволе и не расставался с ним, вернувшись в Ленинград. Он не поверил Наталии Васильевне Варбанец (1916 – 1987), в которую влюбился с первой их встречи в мае 1947 г., попытавшейся в 1955 г. найти нужные слова: «…Я вообще уверена, что она, м.б., потому только и жива и полноценна, что сознавала себя единственной твоей опорой в жизни..». Конечно, слово Поэта не нуждается в оправдании, и сам по себе «Реквием» Ахматовой подвёл черту под их с сыном спором длиной в человеческую жизнь. Материнская боль стала источником мудрости и придавала дополнительный свет поэзии Анны Андреевны в зрелые годы. Но ведь Лев Гумилёв оспаривал именно «Реквием», противопоставляя поступок Поэта не совершённым поступкам матери. Находясь в лагере, он не знал о том, что в 1949 г. на А.Ахматову было заведено дело, которое едва не привело её к аресту. Теперь, когда часть документов опубликована, понятно, что останавливало Анну Андреевну, когда в очередной раз сын спрашивал, когда же она приедет к нему на свидание в Омск. Боязнь навредить ему, потянуть за собой шлейф открытого на неё дела вызывала сердечные приступы и эпистолярную немоту. За каждой строчкой так раздражавших Льва «пустых» писем скрыто материнское отчаяние… Они не слышали друг друга, у каждого их них была своя боль. Не дошедшие до адресата письма (почему, вы узнаете из публикации) усугубляли то взаимное непонимание, которое вскоре после возвращения Л.Гумилёва из лагеря и привело их к разрыву. Об атмосфере времени, в которое жили действующие лица трагедии, эти документы говорят больше, чем иные рассуждения.
Михаил Лифшиц. На предприятии – исполнитель, за воротами – никто: письмо в редакцию // Дружба народов, 2011, №7
Интересно, какие письма пишут сегодня? О чём? Давайте-ка почитаем! Получается, что о нашей с вами жизни, о том, что разнородные её явления, такие, как технологические катастрофы и падение тиражей литературных журналов, имеют единую причину, а именно – изменение количественного и качественного состава технической интеллигенции.
За высокими заборами предприятий мирной и оборонной промышленности, в институтах, конструкторских бюро находились, как мы помним, основные потребители культурной продукции страны. Книги распространялись в основном там: через «парткомы» по стажу работы или по жребию. А кто-то имел возможность и выбирать. Вскладчину подписывались на журналы. Читали по очереди, бурно обсуждали интересные произведения. Короче говоря, читающая страна – вовсе не выдумка!
Итак, автор ностальгирует? Нет, он констатирует, что в последние годы положение с книгами и журналами изменилось кардинальным образом. Круг чтения, который первоначально определяли родители, во многих семьях отсутствует, потому что выросли и стали родителями мальчики и девочки, сами не читающие книг. Хорошую книгу от плохой современный читатель, как правило, не в силах отличить. При этом любые книги есть в продаже. Скажете, что дело в Интернете? Там, к счастью, наметилась положительная тенденция: молодые люди поражены, прочитав Мопассана, Маркеса, Толстого (не полностью, конечно, а отдельные небольшие произведения!) и высказывают восторги, считая, что открыли неизвестную ранее планету. И ладно, и пусть! Но где те сорокалетние интеллектуалы, задававшие тон, глядя на которых, подтягивалась молодёжь? – серьёзно спрашивает автор.
У него, у самого, есть ответ, иначе и не стоило бы писать письмо в уважаемый журнал. «Мне кажется, — говорит он, — если каким-то чудом вдохнуть жизнь в упавшие предприятия, восстановить инженерный и научный корпус страны, то нынешнее книжное изобилие подметут подчистую, ещё не хватит книг, а литературные журналы опять будут печатать стотысячными и миллионными тиражами». Спорить тут не о чем. Разве что… кому-то всё же нужно наше интеллектуальное падение и деградация? Выходит, чтение – мощный протест против этого. Не сдавайтесь, в библиотеках ждут вас интересные книги и публикации!
Э. Частикова, заведующая читальным залом центральной библиотеки
Новое:
Смартфон нового поколения Samsung S7250 Wave M — отличный выбор на рынке мобильных устройств. Поддержка карт памяти и наличие второй камеры для видеотелефонии делают этот мобильный телефон удобным и недорогим решением от компании Samsung.